"Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад"
Н.А. БЕРДЯЕВ.
Игорь Дужнов, которого журналисты окрестили Алматинским стрелком, ценой пятью жизней вновь напомнил нам о фундаментальных проблемах с банковской жадностью в частности, и губительности для всех увлечения прибыльностью в целом.
О том, что быть жадным плохо, банкиры забывают сразу же как начинают строить финансовые модели и представлять свои бонусы. Запретить банкам забирать залоги это конечно же популистская полумера, потому что тогда злоупотреблять начнут заемщики. На самом деле в Казахстане давно пора сделать две вещи.
Первое, разрешить заниматься кредитованием недвижимости только по модели жилищно-строительных сбережений (по немецкой модели Baussparkassen), то есть разрешить только маленькие проценты. Возможно любым частным банкам, очевидно провалившим это направление, надо или запретить заниматься ипотекой полностью или разрешить, но опять же только через жилищно-строительные сбережения.
Второе, необходимо разрешить людям реструктурировать свои долги, то есть принудительно прощать долги также просто, как это могут банки. Подробнее здесь: https://time.kz/.
Зачем нужны деньги
Капитал выполняет две экономические функции: во-первых, он необходим для жилья и, во-вторых, он является фактором производства других товаров и услуг. Тривиальное исполнение казахстанскими банками первой функции циклично приводит к печальным последствиям как для должников, так и кредиторов еще со времен Крамдсбанка. Из-за этих граблей блокируется вторая функция капитала, потому что современные ростовщики (будем называть вещи своими именами) отъели и продолжают отъедать ту часть пирога в экономике, которая предназначается для сельского хозяйства, образования, информационных технологий и других ее секторов. Послабления только для бизнеса и потребительских займов в части прощения пеней или отсрочек, о которых заявило недавно правительство в связи с короновирусом рискуют оказаться косметическими еще до вступления в силу.
Ростовщичество у нас перестало быть аморальным. Ввиду этого критически важно обратить внимание на расчет процентов долгосрочной ипотеки и на усиление здесь государственного ограничения. Очевидно, что используемый в Казахстане метод для ипотечных платежей является преградой финансовой устойчивости семей, имеющих ипотечные займы. При своевременных и достаточно смелых мерах Национальный Банк Республики Казахстан (далее - НБРК) может не только снизить и предотвратить отрицательный эффект, но оказать существенную помощь формированию благосостояния граждан и а значит стимулировать формирование среднего класса, так нужного в любом обществе.
Речь идет о влиянии амортизационного метода, который используется банками для калькуляции вознаграждения по займам и, в частности, по ипотечным кредитам. В казахстанской практике амортизационные ссуды нам знакомы как «аннуитетные» графики и графики «с равными долями». Дело в том, что использование неэластичной амортизационной структуры ставки в сочетании с её высоким уровнем в существующих договорах займа (доходящих до 15% и выше) рассчитано только на быстро и постоянно растущую экономику, тогда как использование её в стадии экономических спадов неизбежно приводит к дефолтам и к образованию плохих, недействующих кредитов. Характерной чертой этого метода является то, что в ипотеках (амортизационных ссудах) объем банковского вознаграждения внутри ежемесячного платежа всегда один и тот же. В варианте «с равными долями» разница достигается только нарастанием основного долга без снижения доли процентов. При этом размер аннуитетного варианта всегда меньше варианта «с равными долями», что делает риторическим выбор для человека, отрезающего солидную долю от семейного бюджета. Поэтому под равенством банки практикуют способность требовать одну и ту же доходность в обоих методах и мало кто из клиентов догадывается, что равенство в этом методе существует только в отношении процентов. Единственный, кто заинтересован в таких быстрых и мнимых победах – топ-менеджер, в своих реляциях и финансовых отчетностях докладывающий акционерам о годовых достижениях.
Чего топ-менеджер не докладывает акционеру банка, так это то, что такой быстрый рост прибыли в казахстанской истории банковского сектора аналогичен по природе росту метастаз в теле человека.
В договорах ипотеки банки перекладывают риски на заемщиков согласно выбранной модели, которую можно описать изречением Гордона Гекко из фильма «Уолл Стрит», сказавшим, что «жадность - это хорошо». Парадигма, выбранная и одобряемая нашими банками, подразумевает в заемщике только спекулянта на рынке недвижимости, чем хозяина дома, и банк не хочет упускать долю в прибыли. Но этой прибыли уже давно нет, а текущая ситуация показывает, что твердость математики кредитора сделала систему хрупкой при экономических спадах. С тех пор Запад пришел к пониманию другой парадигмы, где главенствует новый принцип объединения интересов.
История проблемы
Тенденции с начала 2000-х годов на мировых рынках оказывали значительное влияние на макроэкономическое развитие Казахстана и в то же время вызвали ряд проблем. Одна из них заключалась в избытке структурной ликвидности в банковской системе, обусловленной в том числе внешними заимствованиями частных компаний и коммерческих банков. Этот избыток, ввиду отсутствия в стране диверсификации и сильного рынка ценных бумаг, перетекал в инвестиции в недвижимость. В результате быстро росли объемы кредитов банков экономике. Например, совокупный рост ВВП за период с 2000 по 2004 год составил 64 процента, в то же время кредиты банков экономике с начала 2000 года выросли более чем в (10!) раз. Элизиум для игроков в строительстве действительно был, но только в течение 4 лет в главных городах страны между 2003 и 2007 годами. Финансовые риторы тех дней делали уверенные обещания мировым рынкам капитала о своей мощной динамике роста.
В прекрасное и быстрое будущее нашего особого пути, а значит своего кармана, хотелось верить всем, включая опытных “квалифицированных инвесторов” на Западе. И все поверили, так же как и жители Больших Васюков. Легкий доступ к рынкам капитала прекратился после того, как 17 июля 2007 года Банк Альянс первым обнаружил снижение аппетита при размещении глобальных депозитарных расписок на Лондонской Фондовой Бирже. Казахстан Кагазы, вышедшее на ту же площадку через один день, узнало от своих лидменеджеров о понижении привлекательности всех казахстанских ценных бумаг и смогло разместить на 20% меньше от запланированного. Структура сегодняшних договоров ипотеки разработана именно в те дни финансового романтизма, который ушел, но оставил договоры, продолжающие вести к разбитому корыту не только акционеров многих банков или банкиров тех дней (иных уж нет, а те далече!), но и все новые семьи с ипотеками, чьи жертвы гораздо чувствительнее.
Признавая многие успешные шаги регулятора по стабилизации ипотечного рынка за последние 10 лет нельзя не отметить, что ни разу пока мы не решились прямо и честно взглянуть на этот ключевой аспект банковской деятельности. Установление предельной годовой эффективной ставки для всех займов и финансовых организаций на уровне 56% (больше соответствующих гиперинфляционному шторму на заре независимости) является больше мерой против бандитов, чем способом влияния на культуру финансовых отношений. На практике аммортизационная ссуда стала прокрустовым ложем для людей, живущих на трудовые доходы. Семьи, существующие за счет заработной платы, а значит трудовой капитал, поставили в одну категорию с коммерческим капиталом. Коммерческий капитал, главной целью которого является чистая прибыль, превышает уровень заработных плат многократно. И разделить таких заемщиков легко, поскольку банки проверяют источники доходов при выдаче займов. Именно этот фактор является одной из главных и неизбежных причин образования токсичных активов в экономике. Эти расчёты существуют в текущих договорах и являются проблемой в той пропорции, в которой договоры с таким механизмом присутствуют в кредитных портфелях.
Ипотечные займы ввиду существенности в бюджете семьи всегда являются долгосрочными. В казахстанских банках действующие кредиты имеют срок до 330 месяцев (27,5 лет). В таком графике платежей долгосрочного ипотечного займа с типичной ставкой, например 14% первые 10 лет банк не позволяет гасить основной долг больше, чем в среднем на 2-5%! В первом платеже доля основного долга составляет как правило не более 2%, а остальные 98% составляет вознаграждение банка. Таким образом стоимость жилья для его собственника фактически увеличивается только за первую треть срока ипотеки на сумму до 150%.
Этот эффект делает уровень ставки вознаграждения неиндикативным. Ставка уже не несет того смысла, на основании которого заемщик мог бы принять информированное решение, которое будет влиять на его семью и детей десятилетиями. И эта проблема реальна. Не случайно уже обжегшиеся в судебной практике банки, помимо подписи, заставляют людей писать в договоре клятвы о ясном уме и трезвой памяти, не понимая, что и эти предложения люди тоже воспринимают как чистую формальность. Этот формализм ярко демонстрирует, что банки уходят в защиту и не до конца понимают этот нюанс и его приближающиеся последствия. При этом равенство долей вознаграждения и основного долга (то есть то равенство, на которое надеется заемщик) будет достигнуто только через 22 года, то есть по истечении 80% периода действия договора. Таким образом, более (80%!) срока владельцы домов вынуждены платить почти одно лишь вознаграждение, то есть их главной жизненной функцией в независимости от профессии становится обеспечение прибыли банка.
Сама же сумма основного долга существенно не уменьшается до заключительной стадии графиков. Это искусственно затягивает исполнение основных обязательств и является перекосом интересов в сторону банков. Такое удорожание квартиры ведет к потере ее ликвидности на рынке, а затем и к потенциальной неплатежеспособности заемщика. Убежден, что абсолютное большинство заемщиков (и кажется банков тоже) не осознают такого эффекта и тем более не способны осознавать своего состояния через несколько лет, когда они почувствует эту ношу на деле. Получается, что банк помогая человеку приобрести крышу над головой тут же лишает его возможности в ней процветать. И если к этому добавляется понимание заемщиком того, что ежемесячная аренда такой же квартиры на рынке обошлась бы ему дешевле, чем ежемесячная выплата банку, то он на всю сделку смотрит совсем другими глазами. Именно эта новая информация и лежит в основании ипотечной усталости. И она возникает так скоро после заключения договора, как скоро заемщики по-настоящему осознают тяжесть, а главное нецелесообразность взятого бремени, которое они взваливают на себя и своих детей. Суха теория, а древо жизни зеленеет. Все это слишком похоже на восприятие крестьянами, пришедшее с 20-летней задержкой после Реформы 1861 года в России, когда под лозунгом освобождения от крепостного права помещикам на самом деле дали права взимать больший оброк.
Такие заемщики искренне могут присоединиться к аргументу матери “Baby M” из первого прецедента в истории о суррогатном материнстве в США, что говорит о том, что нюанс этот очень тонкий и может возникнуть где угодно. Подтверждением являются свежие ежемесячные данные по анализу работы регулятора на его сайте, где вопросы реструктуризации и рефинансирования являются абсолютными лидерами среди причин обращений граждан к регулятору в отношении банков второго уровня. И государственный регулятор должен в данном случае нести традиционную социальную функцию, которая заключается в том, чтобы защитить население от этих рисков и ловушек. И делать это надо используя принцип работы на опережение, не дожидаясь протестов и прорывов. Выдача таких ипотечных займов началась в начале 2000-х годов и продолжается до настоящего времени. Наверняка анализ портфеля с выявлением действующих ипотечных займов, выданных за последние 15 лет прольет свет на масштаб проблемы и потенциала ее роста, но и у прозрачности финансовых учреждений есть свои естественные пределы из-за скрытности банков. Последствия такого перекоса имеют широкие социальные, экономические и даже психологические последствия, если вспомнить громкие новостные истории про ипотечников. По сути, такой подход ведет к уничтожению потенциальной клиентуры банков, а в социальном смысле лежит бревном для развития среднего класса. Получается, что для быстрого надоя молока коров не доят, а взрезают вымя. Понятно, что это в итоге приводит к падежу. И очередной возможности попросить денег у государства из бюджета или Национального Фонда.
Ряд экономических потрясений (Коронавирус, Великая рецессия 2008 года, падение цен на нефть в 2014 году и 2020 гг.) выявили структурную уязвимость казахстанской экономики, которая создает риски для сохранения достигнутых уровней экономического развития и интеграции. Национальный фонд все чаще используется для смягчения последствий экономических потрясений. Доля доходов, переданных из Национального фонда в государственный бюджет, достигла 40%от общего объема государственных доходов в 2015 году, когда произошло снижение чистых активов Национального фонда.
С учетом цикличности в экономике, но отсутствия учета этой цикличности в графиках платежей амортизационных займов доля таких неработающих кредитов будет неизбежно увеличиваться. Стоит ли оставаться на пути у селя или имеет смысл поставить предупредительную плотину? Стоит ли надеяться, подобно глубоким экономам, на невидимую руку рынка?
Казахстан уже наступал на похожие грабли. В 1993 году Национальным банком с целью стимулирования экономики облегчен доступ к кредитам на сумму 7,5 млрд. тенге, из них 5,6 млрд. тенге - правительственных, т.е. на их долю приходилось 75%, общая сумма возврата по ним равнялась всего лишь 3,9%! Такое легкое распределение кредитных ресурсов через банки и тогда открывало доступ к кредитам нежизнеспособным убыточным предприятиями, что вело к образованию у банков плохого кредитного портфеля. Разница с сегодняшней ситуацией в том, что вместо предприятий под финансовым ударом оказались живые люди.
Юридическое сопровождение в Алматы от юридической фирмы «Воронов и Партнеры»
Главные недостатки
Во-первых, расчет амортизационной ссуды предполагает безупречно стабильные высокие доходы и 100%-ную занятость у заемщика в течение нескольких десятков лет. Такая капиталистическая «безоблачность» у банковских визионеров отрицает существование каких-либо экономических циклов, что возможно только при социализме, но невозможно в рыночной экономике даже для преуспевающих корпоративных лидеров. При этом, аргумент о том, что заемщиков никто не заставляет брать ипотеку циничен и абсурден, потому что приобретение жилья для физических лиц вопрос жизненно важный, если человек патриотичен и хочет преуспевать и растить семью в Казахстане в комфорте. Неуместно также использовать интеллектуальный снобизм и говорить о правовой и финансовой грамотности населения, ведь потребность иметь крышу над головой семьи это базовая биологическая реакция, а не интеллектуальная или профессиональная деятельность. У жителей законной альтернативы ипотеке просто нет, в отличие от банков, которые имеют способность умерить раблезианский аппетит к прибыльности для оправдания бесконечного роста капитала акционеров. Интересно, что в итоге такая прагматичность неизбежно приводит к гибели самого банка, иллюстрируя принцип «избыток капитала убивает капитал». Мы пришли к ситуации, которую описывал Маркс, где основной механизм, при помощи которого «буржуазия производит своих собственных могильщиков», соответствует тому, что называют принципом бесконечного накопления: банки накапливают капитал во все возрастающих объемах, что приводит к неизбежному снижению нормы прибыли и означает их собственную гибель. Бесконечное накопление капитала, которого боялся Маркс, имеет не менее фундаментальное значение для анализа XXI века, чем для века девятнадцатого, и внушает еще большее беспокойство, чем выдвинутый Рикардо принцип редкости. Такой дисбаланс грозит скорой дестабилизацией. Возможным подтверждением мнения Маркса мы видим в Казахстане, когда на протяжении последних 15 лет обрушился не один крупный и преуспевающий банк.
Однако никогда еще любопытство не приводило нас к обсуждаемой системной проблеме неравенства интересов для заемщиков и банков. В добавок сами финансовые институты отличаются постоянной нестабильностью, спекулятивными настроениями и постоянно надувающимися пузырями. При этом мы видим, что стремление к быстрой наживе и фальсификации учета – это самый короткий путь к максимальной доходности частного капитала.
Развитие банковской промышленности по такому сценарию означает, что из-под ног зачатков среднего класса вырвана сама основа, на которой она производит и присваивает продукты. Так средний класс в Казахстане питает собственных могильщиков.
Во-вторых, одностороннее предпочтение в пользу банков влечет к нестабильности выплат и образованию неработающих кредитов. Как показывала аналитика НБРК еще несколько лет назад, ситуация настолько плоха, что обнаруживалось сокрытие банками второго уровня реального объема плохих кредитов, т.е. фальсификация учета уже присутствует. То есть банки врали и регулятор это знал. В этой связи, в рамках программы по оздоровлению банковской системы было начато списание неработающих кредитов банков второго уровня. Но такого пожарного списания можно избегать, если пересмотреть агрессивное отношение к потребителям банковских услуг. Существует мнение на рынке, что ни финансовая, ни регуляторная отчётность банков ни раньше, ни сейчас не отражают реальную ситуацию в банках. Аналитика НБРК это мнение подтверждает. Насколько верен этот посыл, настолько и актуален указываемый автором риск.
Имеет значение и международный рейтинг рисков, который ведет к удорожанию продукта. И чтобы получить доход, банки вынуждены начислять более высокую процентную маржу на системный кредитный риск отечественных заёмщиков. Это замкнутый круг, поскольку повышая ставку банки увеличивают вероятность неплатежей и в долгосрочном смысле не выигрывает никто, а проигрывает все общество, опять же кроме топ-менеджеров банков. Количество банков все время уменьшается и причины стабильности возможно объясняются непрекращающимся благим вмешательством государства и отсутствием живородящих идей, чем улучшением качества банковской активности.
В Казахстане уже есть пример, который на практике доказывает, что у нас есть банкиры. Понимающие гибельность ростовщичества и выгодность отказа от жадности. Причем этот пример настолько исключителен, что сегодня его изучают студенты Гарварской школы бизнеса. Речь идет об игроке, ранее известным как Каспий банк, а сегодня превратившимся в лидера в отрасли электронной торговли, Kaspi.kz. К 2012 году главная цель Каспий банка была достигнута, он стал лидером по почти всем показателям розничного кредитования и конкурировал на равных с Халыком, бывшим государственным сберегательным банком и самым большим банком стране. Руководитель банка, Михаил Ломтадзе сильно продвигал идею эффективности и прибыльности и регулярно делал презентации руководства о том, сколько месяцев надо чтобы заработать 100 миллионов долларов. Сначала это было 18 месяцев, а затем 12, а потом только 6 месяцев. В итоге Каспий банк зарабатывал уже 200 миллионов долларов в год. Отличием является то, что прибыль не ослепила нравственности руководителей Каспий банка и они увидели, что банк не избежал классической судьбы успешного финансового бизнеса – их клиенты их ненавидели. И тогда они решили поставить клиента во главу угла. В результате Каспий банк полностью сменил стратегию, отказавашись от агрессивного кредитования и даже сменил вывеску, убрав слово “банк”, не желая ассоциироваться у рынка с казахстанским банковским сектором. В Казахстане слово «банк» больше не звучит гордо.
Судебная практика в Казахстане
Несмотря на многочисленные заявления с социальным пафосом приходится признавать, что судебная система в Казахстане 21 века является дубинкой банкиров в гораздо большей степени, чем она является щитом для людей. Обнаружив проблемы у задолженников банки в Казахстане отказывают проблемным заемщикам в реструктуризации и прощении долга, хотя сами часто просят спасения у государства (и получают), когда у них возникают проблемы. Примеров много, от БТА до Цеснабанка. Банки выбрали карательную тактику в отношении своих клиентов и предпочитают суд как место показательных аутодафе. В основном судебная практика в Казахстане сводится к тому, что банки и ипотечные организации обращаются с требованиями досрочного взыскания задолженности и обращения взыскания на заложенное имущество, то есть на жилье ипотечников. В действующем законодательстве нет норм, запрещающих обращение взыскания на залоговое жилье. Поэтому судами допускалось вынесение решений об обращении взыскания на жилище. Если размер долга и вина ответчиков по указанным категориям дел подтверждались представленными истцами доказательствами, при разрешении этих дел в части взыскания задолженности судом выносились решения об удовлетворении исковых требований кредиторов путем взыскания предъявленных денежных сумм. В лучшем случае в некоторых случаях, суд снижал неустойку.
Имеются вопросы в законодательстве о реализации залога, которые не дают абсолютной ясности даже для судей. Например, требует разрешения вопрос о том, требуется ли для решения вопроса о судебной реализации предмета залога предъявление одновременно требования о взыскании задолженности, поскольку мнение судей по этому вопросу неоднозначно.
Судебная практика говорит об увеличении из года в год количества рассмотренных дел данной категории, а также о значительном усложнении предмета заявленных исковых требований. Происходит это, по-мнению Председателя судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Абдыкадырова, из-за “актуального дефицита финансовой и правовой грамотности населения”
Интересным является то, что на практике в Казахстане даже смерть не может разлучить банк с клиентом. И это несмотря на 376 статью Гражданского кодекса, которая говорит, что “обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия”. Ничто не может остановить банк в его праве требовать долги и банк может требовать возврата денег даже у малолетних наследников имущества, а значит и долгов усопшего родителя. Это подтверждается Постановлением Верховного суда от 25 ноября 2016 года. Известен случай, когда используя законные права, Халык банк подал иск и выиграл процесс в Аркалыкском городском суде против 7-летней Юлии Васильевой, после того, как ее мать умерла, не выплатив долги. Налицо тот факт, что законность в судебных решениях совсем не обязательно воспринимается обществом как справедливость.
Для сравнения, финансовый регулятор в эгалитарной Швеции предлагает банкам второго уровня рассматривать самостоятельные списания в случаях смерти или даже болезни заемщиков. Сложно назвать такой подход иначе как социалистическим.
Что делать в Казахстане
Нужна смена правил игры с отходом от идеи ростовщичества и переходу к модели устойчивого роста. Необходимо понимать разницу между наживой и устойчивой прибыльностью. Требуется срочный комплекс регуляторных законодательных мер и самомтоятельных действий БВУ, которые дадут прямой положительный эффект для семей среднего класса, у которых есть или ожидаются проблемы с платежеспособностью по ипотекам. В руках НБРК и банков есть способность попытаться остановить и изменить направление процесса, чтобы предотвратить негативные социально- экономические последствия используя опыт других стран. Речь тут, конечно, не идет о льготных субсидиях в виде наличных денег. Не нужно посылать хорошие деньги вслед за плохими.
Для решения этой проблемы возможно рассмотреть установление верхних пределов для переплаты по недвижимости, которую приобретает человек или требования к соотношениям параметров и темпам амортизации, как это сделали регуляторы в Швеции, Норвегии, Германии, Дании, Великобритании, Грузии и других странах. Возможно имеет смысл требовать, чтобы источником фондирования средств для ипотечных займов был только уставный капитал, а не иностранные заимствования, чтобы искусственно не умножать стоимость недвижимости.
Шведский финансовый регулятор Finansinspektionen очень активен и бдителен в этом вопросе. В 2016 году он ввел прогрессивные амортизационные требования, основанные на соотношении сумм займа к оценочной стоимости. В 2018 году для увеличения устойчивости шведских домохозяйств к экономическим потрясениям он внес дополнительные изменения в амортизационные требования. Новые параметры в случаях, когда сумма ипотеки превышает годовой доход плательщика более, чем в 4,5 раза, требуют ежегодно дополнительно к существующему графику амортизировать от 3% до 1% основного долга. Причина в том, что основной риск, который шведский регулятор связывает с ипотеками, это возможность того, что домохозяйства, сильно перегруженные долгом, будут резко снижать потребление товаров и услуг в случае макроэкономических шоков. Именно такой шок Казахстан испытывает в связи с пандемией коронавируса.
Такой же сценарий наблюдался в разных странах мира во время Великой рецессии 2008-2009 годов. В случае, когда существенная доля домохозяйств одновременно снижает потребление, это усиливает экономический спад. Поскольку коэффициент «долг-доход» достаточно высокий и во многих семьях может увеличиваться, они представляют собой повышенный макроэкономический риск. Различные исследования показали, что семьи с высоким коэффициентом «долг-доход» гораздо более чувствительны к неожиданным резким снижениям доходов, в отличие от тех семей, где этот коэффициент низкий. Исследования шведского регулятора показали, что требования к амортизационным ссудам-ипотекам должны быть существенными для того, чтобы предотвращать в будущем массовое появление ипотек у семей с высоким коэффициентом «долг-доход». Этим и объясняется что меры 2016 года показались недостаточными и были усилены в 2018 году. Шведский регулятор считает, что более строгие требования к амортизационным ссудам людей, у которых более высокий коэффициент, поможет снизить их задолженность и в долгосрочном смысле снизит их чувствительность к экономическим шокам. Эти правила распространяются на любые финансовые институты, предоставляющие займы физическим лицам. Более того, шведский регулятор предлагает банкам второго уровня рассматривать самостоятельные списания в конкретных случаях, как например, отсутствие занятости, болезнь или смерть заемщика. Европейский центральный банк положительно оценил эти шаги и Марио Драги, Президент Европейского центрального банка даже выпустил свое официальное заключение в августе 2017 года в поддержку «использования макропруденциальных инструментов для стимулирования культуры здоровой амортизации для влияния на чрезмерные задолженности домашних хозяйств и финансовые нестабильности» и для поддержки устойчивости домашних хозяйств.
Можно также вспомнить опыт Грузии, которая провела три года назад кредитную амнистию, потому что грузинское правительство смогло признать, что безответственное кредитование привело к довольно тяжелым социально-экономическом последствиям. Опыт Грузии показывает, что сотни тысяч человек, которые имели проблемные кредиты, представлявшие примерно треть трудоспособного населения Грузии, реально были оторваны от экономической жизни. Никакой мотивации у этих людей не было найти работу, поскольку это бремя долга мешало им включиться в экономическую деятельность. Глава правительства Грузии считает, что "кредитная амнистия" позволит сотням тысяч граждан начать жизнь с "чистого листа" и больше тратить на себя и свою семью, что позитивно отразится на экономике страны. В то же время избавление от "токсичных" просроченных долгов укрепит и банковскую систему.
Немаловажно, что и Казахстан для стимулирования экономики не однажды с 2001 года применял амнистию своих граждан для легализации, то есть опыт амнистий тоже есть. Правда только для богатых. В связи с этим нельзя не вспомнить Указ Президента Токаева от 26 июня 2019 “О мерах по снижению долговой нагрузки граждан Республики Казахстан”. К сожалению количество параметров помощи привело к тому оно коснулось только очень несущественной части проблемы и только штрафов и пеней по беззалоговым потребительским займа заемщикам, которые получают пособия. Помогли нищим, а про бедных забыли. А значит проблема осталась.
Заключение
Считается, что в Казахстане, по сравнению с другими странами, гораздо более высокий уровень невозврата выданных кредитов. Высокая доля неработающих кредитов после пандемии коронавируса, глобального финансового кризиса в 2008 году, неустойчивость валютного курса и череды экономическиих спадов серьезно ослабили общую банковскую систему в Казахстане. Для восстановления жизнеспособности национального банковского сектора необходимы дальнейшие радикальные, скоординированные и прозрачные усилия правительства и органов надзора над денежно-кредитной политикой.
Необходимо сменить парадигму бесконечного накопления капитала, на парадигму нравственной экономики, ориентированную на формирование и защиту внутреннего среднего класса.
В биологии есть вещество ауксин, которое отвечает за рост побегов и корней растений даже в случаях когда ветки растения отрываются или погибают, само растение продолжает расти. Средний класс и интеллигенция являются ауксином общества, указывая естественную и здоровую дорогу к росту и процветанию. И чем сильнее средний класс в стране, тем сильнее экономика, включая финансовый сектор.
Безусловно рыночные отношения подразумевают свободу и невмешательство в операционную деятельность банков второго уровня. Но тут имеет смысл определить свободу, для чего можно вспомнить Гегеля, который утверждал, что свобода заключается в возможности поступать правильно, а не произвольно. К сожалению банки, (за приятным исключением Kaspi.kz), мыслят свободу в смысле произвола, исключающего из уравнения реальную устойчивость заемщиков, и не видят граблей за сладостью процента. Бесконтрольность и невовлеченность государства в этом конкретном вопросе привела нас не к социально-направленной рыночной экономике, а к капитализму без намордника, от чего страдают все, включая сами банки второго уровня, а регулятор не имеет положительных процессов в экономике. И это неудивительно, поскольку банки уже давно поделили доходы работающего населения между собой на десятилетия вперед. Так что реальный сектор подождет, кроме сырьевой его части, разумеется. История любого экономического развития это история диверсификации образа жизни и видов произведенных и потребленных кредитов и услуг. Но эта диверсификация заблокирована не только нефтяными сиренами отраслевой экономики, но и потому что все, кто имеют ипотеку, несут большую часть своих ежемесячных доходов в банки, а не участвуют в реальном секторе экономики. Состояние экономики зависит от доходов населения и эти доходы должны идти не только в карман акционерам банка, но и работать на диверсификацию всей экономики для каждого из нас.
Не дожидаясь массовых дефолтов на фоне разных стадий занятости необходимо призвать банки изменить подход к графикам платежей по существующим и будущим ипотекам и заставить ввести настоящее равенство между долями, а также изменить перегибы в существующих и новых графиках с аннуитетными платежами. Хотя банки и находятся во временном выигрыше, но эта победа пиррова и если эту ситуацию оставить без внимания, то к банкротству будет рано или поздно неизбежно приходить каждый из успешных банков. Вспомним печальную судьбу первого титана банковского сектора Крамдсбанк, когда момент отзыва лицензии в октябре 1996 года 60% кредитного портфеля состояло из убыточных кредитов. Также не избежали гибели два из трех системообразующих флагманов банковского сектора страны еще 15 лет назад.
Мир уже движется в этом направлении. Так 25 сентября 2015 года ООН приняла так называему Повестку 2030, где были утверждены 17 Целей устойчивого развития. Ни одна из целей не включает в себя чистую прибыль. Зато туда включены борьба с нищетой, содействие снижению уровню неравенства, устойчивому развитию сельского хозяйства и ответственное потребление. Можно и нужно взять соответсвующие цели устойчивого развития и ставить их во главу угла при принятии мер.
Задача перед регулятором и игроками финансового рынка состоит в следующем – продолжать высасывать все соки из заемщиков или понять, что нравственность является единственным спасением для финансового сектора и возможно прощение долгов может самым действенным решением проблемы.